17 июля — День рождения моего учителя Степана Егишевича Казикянца.
Он появился в моей жизни в старших классах ДМШ и, во многом, остаётся в ней до сих пор. Остаётся не только в профессиональных знаниях и умениях, но и во многих моих нравственных, этических и эстетических установках.
До встречи со Степаном Егишевичем в ДМШ № 6 города Грозного в 1967 году я шесть лет занимался в классе Ларисы Владимировны Первовой (Новиковской), где система была несколько занудной, зато привычной и понятной — «выше-выше, ниже-ниже, вилочка-вилочка, легато-легато, деташе-деташе». С приходом Степана Егишевича я, как бы, попал в иной мир. Вместо многочисленных повторений под непрерывные комментарии-корректировки работа над разными видами техники стала строиться на разучивании разных пакетов из упражнений, гамм, этюдов, пьес и т. д. Вместо «тише-тише, громче-громче» появились захватывающие рассказы о композиторах и исполнителях, интересные и красочные разговоры о художественных образах, часто с парадоксальными примерами и сравнениями. Академ. концерты и экзамены перестали быть редкой, но жестокой экзекуцией, а выстроились в один стройный ряд с многочисленными публичными концертами как на локальных площадках — в школах, учреждениях и предприятиях нашего Октябрьского района, так и на городских, республиканских мероприятиях в парке культуры и отдыха им. Киров (Треке), ДК им. Ленина, зале филармонии. В моём репертуаре появились произведения, написанные от руки — собственные переложения Степана Егишевича. Не знаю как, но с его приходом в школе появился ученический квартет, хотя класса виолончели в школе не было — на виолончели играла пианистка Юля, которая некоторое время училась на виолончели, а потом перешла на фортепиано, чтобы поступать в музучилище на теоретическое или дирижёрско-хоровое отделение. Степан Егишевич смог её убедить!
Некоторым потрясением для меня стал сольный концерт Степана Егишевича, который он дал в первый же год своей работы у нас. В те времена с сольными концертами выступали молодые преподаватели-пианистки, которые готовились к госэкзамену в музучилище или только-только закончили его. Чтобы с сольным концертом выступил альтист или скрипач, для меня, парня с рабочего района, было большой новостью.
Заботился Степан Егишевич и о «материально-технической» базе, если можно так сказать, учебного процесса. Наш класс, распологавшийся в дальнем правом углу школы, был небольшим и привычным. С приходом С. Е. Казикянца задняя часть фортепиано в нашем классе была плотно закрыта куском какой-то материи, а во всех углах появились шторы-заглушки. Всё это препятствовало отражению звука, гасило его и, как следствие, давало нам возможность намного увереннее чувствовать себя на больших сценах и открытых площадках.
За стеной нашего класса был кабинет директора школы Льва Ефимовича Трещанского, попасть в который можно было только обогнув по коридорам всю школу. Условным знаком для совместных перекуров был стук в стенку. Позже выяснилось, что помимо перекуров, давние товарищи ещё по учёбе в музучилище, вынашивали и обсуждали разные планы и проекты. Одним из таких проектов стала «звучащая доска» для кабинета сольфеджио, основой которой стали пьезоэлементы. По сегодняшним меркам, доска была очень простая — металлические ноты-пуговички на нарисованном нотном стане, которые издавали звуки соответствующей высоты при касании их указкой. Но надо знать неуёмную фантазию Льва Ефимовича, чтобы представить, какое количество разнообразнейших по трудности и форме заданий он придумал с такой доской!
После школы, я поступил в класс альта музыкального училища, где продолжил заниматься у Степана Егишевача.
Иногда я дожидался своего часа на уроках Степана Егишевича с моими старшими товарищами — Светой Кутюковой (Рысановой), Людой Коршун, Ларой Мингалеевой, что давало мне прекрасную возможность знакомиться с его педагогическими методами и исподволь впитывать их. Это очень пригодилось мне, когда я стал самостоятельно преподавать в музыкальной школе. После концертов симфонического оркестра с участием приезжих исполнителей и/или дирижёров неизменно возникали импровизированные обсуждения, где каждый свободно высказывал своё мнение. Время от времени, либо сам Степан Егишевич, либо кто-нибудь из нас, его студентов, предлагал какую-нибудь пьесу для ансамбля альтистов и мы с удовольствием музицировали всем классом. Не помню в какой связи, но как-то раз Степан Егишевич предложил мне переложить для струнного трио до минорную фугу из первого тома ХТК И. С. Баха. Я взялся за работу очень осторожно, но дело оказалось не таким уж сложным. Всё закончилось тем, что мы пару раз сыграли это произведение на репетиции, но тот опыт я сохранил надолго и он пригодился мне в моей педагогической практике. Последнюю обработку, «Польку» Д. Шостаковича, я сделал для участников семинара струнников в Заполярном весной этого года.
Сразу после окончания училища я уехал из Грозного, но бывая там летом в отпуске, всегда заходил в гости к Степану Егишевичу и его жене Людмиле Александровне. Помню, он охотно делился со мной, начинающим педагогом, тонкостями работы учителя, давая короткие, но очень ёмкие и ценные советы. Вместе с Людмилой Александровной он ни на миг не оставлял творческие искания, постоянно следили за музыкальной жизнью города и страны, с радостью воспринимал удачи учеников и переживал, когда у них случались проблемы.
Иногда мы переписывались, делясь своими большими и маленькими новостями. Мне было грустно и больно читать его и Людмилы Александровны последние письма, где рассказывалось о войне, отъезде из Грозного, жизни в местах временного проживания беженцев, поиске жилья и работы.
Говорят, сегодняшний Грозный стал красивым и процветающим городом, где жители строят своё счастье и благополучие на основе традиций и обычаев своих предков. Для меня Грозный остаётся тем местом, где жили и работали мои учителя Степан Егишевич Казикянц и Людмила Александровна Селезнёва, где жили, учились, работали мои друзья, мои родственники, мои родители. К сожалению, между этими городами образовалась огромная пропасть, которая никуда не девается, а со временем только увеличивается.

Александр Романовский
Заполярный-Тверь
17.07.2018